в длину

space - пространство; Средние века перемешали платоновские понятия в аристотелевской дискуссии о пространстве. Фома предлагает основания для отхода от чистого аристотелизма (который в большей степени ответственен за дискуссии, приведшие к смешению доктрин пространства и времени в 17-19 веках). Повторяя аристотелевский тезис (Phys. IY, c.2, 209b 16-17) о том, что в то время как многие утверждали, что место есть нечто, но только один Платон попытался определить - что есть место (In lib. IY Phys. lect. 3): "Древние полагали, что место - это пространство, находящееся в пределах, занимаемых вещью, имеющее длину, ширину, толщину; но это пространство не таково, как у тел чувственно воспринимаемых вещей, поскольку это пространство остается одним и тем же даже тогда, когда разнообразные вещи удаляются или сочетаются друг с другом. Из всего этого следует, что место является отдельным измерением. И Платон хочет доказать, отправляясь от этого, используя силлогизм, что место есть материя. Он рассуждает следующим образом, поскольку кажется, что место является протяженной величиной пространства, отделенной от любого чувственного тела, то создается впечатление, что место это материя. Поскольку сама протяженность и ее измерение - это разные вещи, так как измерение означает нечто определенное некоторым видом, так линия определяется точками, поверхность - линиями, а тело - поверхностями, которые являются видами величины; но измерение пространства определяется формой, так тело определяется плоскостью или поверхностью, как определенным пределом. Однако, это нечто, ограниченное пределами, кажется неопределенным в себе самом. Но то, что не определено в себе, определено формой и пределом, это есть материя, имеющая природу неопределенности; откуда следует, что эти величины не определены сами собой, а определены чем-то другим, и есть материя. Это ясно следует из фундаментальных принципов Платона, который утверждал, что числа и количества являются субстанциями вещей. Следовательно, поскольку пространство есть измерение, а последнее есть материя, то Платон утверждал в "Тимее" что место и материя является одним и тем же; так как говорят, что воспринимающее другое есть место, не разделяя восприятие места и материи, поскольку материя есть восприятие формы, отсюда следует, что материя есть место". Далее Фома приводит аристотелевское опровержение этого положения; аристотелевская точка зрения состоит в том, что место есть вместилище или сосуд; сосуд следовательно есть место, которое можно передвигать, отсюда можно сделать вывод о том, что сосуд есть переносимое место, или место есть не передвигающийся сосуд (Аристотель - Phys. IY, c. 2, 209b 28-30). Платоновская точка зрения легла в основу доктрины о том, что место есть интервал, пространство или протяженность, занимаемое вещью (а не предел, занимаемый телом или сосудом), следовательно, место остается местом даже тогда, когда тела нет в нем; введение в доктрину вакуума (пустоты) здесь является неуместным (для Аристотеля нет места без тела, занимающего его, поскольку в противном случае не существует ограниченного равного и отдельного предела, следовательно, пустота невозможна и непостижима). Наконец, все тела существуют в реальном пространстве, и само пространство становится беспредельным и неопределенным (в том время, как по Аристотелю, каждое тело в универсуме занимает тело, но сам универсум - это не место, поскольку он не имеет конкретного предела, и следовательно, сам универсум является пределом). Сравн. LOCUS.

1. prōtentus, a, um 2. adj.

Éxtenuánt vigilés corpús miserábile cúrae,

Ádducítque cutém maciés et in áëera súcus

Córporis ómnis abít. Vox tánt(um) atqu(e) óssa supérsunt.

Vóx manet: óssa ferúnt lapidís traxísse figúram.

линия. По Августину, линия - это «чистая и простая долгота» (Августин. О количестве души // Творения... Т. 1. С. 293). Боэций писал: «Линия в теле есть нечто; и тем, что она есть, обязана телу, то есть получает свое бытие благодаря телу, в чем нетрудно убедиться - ведь если она отделена от тела, она больше не существует. Ибо кто и когда воспринимал отделенную от тела линию и каким чувством?» (Боэций. Комментарий к Порфирию С. 27). Он же в другом месте пишет: «Нынче говорят не о том, что линия состоит из точек... но о том, что либо точки суть границы линий, либо линии суть границы поверхностей... Поэтому точка будет не частью линии, но общей границей частей. Линия поверхности... будет не частью поверхности, но общей границей частей» (Boethius. In Categ. Arist., 204 D). Петр Абеляр определяет линию так: «это точки, в длину прилегающие друг к другу» (Петр Абеляр. Диалектика // Петр Абеляр. Тео-логические трактаты. С. 107).

пространство; Фома пишет: «Древние полагали, что место - это пространство, находящееся в пределах, занимаемых вещью, имеющее длину, ширину, толщину; но это пространство не таково, как у тел чувственно-воспринимаемых вещей, поскольку это пространство остается одним и тем же даже тогда, когда разнообразные вещи удаляются или сочетаются друг с другом. Из всего этого следует, что место является отдельным измерением. И Платон хочет доказать, отправляясь от этого, используя силлогизм, что место есть материя. Он рассуждает следующим образом: поскольку кажется, что место является протяженной величиной пространства, отделенной от любого чувственного тела, создается впечатление, что место - это материя. Поскольку сама протяженность и ее измерение - это разные вещи, так как измерение означает нечто, определенное некоторым видом, так линия определяется точками, поверхность - линиями, а тело - поверхностями, которые являются видами величины; но измерение пространства определяется формой, так, тело определяется плоскостью или поверхностью как определенным пределом. Однако это нечто, ограниченное пределами, кажется неопределенным в себе самом. Но то, что не определено в себе, определено формой и пределом, - это есть материя, имеющая природу неопределенности; откуда следует, что эти величины не определены сами собой, а определены чем-то другим, а это и есть материя. Это ясно следует из фундаментальных принципов Платона, который утверждал, что числа и количества являются субстанциями вещей. Следовательно, поскольку пространство есть измерение, а последнее есть материя, Платон утверждал в «Тимее» что место и материя является одним и тем же; так как говорят, что воспринимающее другое есть место, не разделяя восприятие места и материи, поскольку материя есть восприятие формы, отсюда следует, что материя есть место» (Thomas Aquinas. In lib. IV Phys. lect. 3). Платоновская точка зрения легла в основу доктрины о том, что место есть интервал, пространство или протяженность, занимаемая вещью, следовательно, место остается местом даже тогда, когда тела нет в нем; все тела существуют в реальном пространстве, и само пространство становится беспредельным и неопределенным. Ср. LOCUS.